Этими материалами с нами поделились наши читатели. Надеемся, они будут вам интересны. Спасибо пользователю Irishka за присланный текст.

Однако в начале мая весна еще не совсем миновала. По вечерам можно было уловить нежный аромат цветущих кустов кандыма. Кое-где прямо из песка тянулись розовые соцветия дельфиниума. Толстые стебли заразихи были густо усыпаны желтыми цветами. Темно-зелеными пятнами выделялись на песке громадные кожистые листья ревеня.

Азия – непознанная страна, о которой рассказывают эти страницы. Одной из самых интересных стран, о которой можно почитать в другом цикле наших статей, является Непал. Читайте о том, что туристы выгоднее всего привезти, и о национальной валюте Непала, о том, сколько времени лететь до страны гор.

Хотя весна стремительно уходила, многие птицы в саксаульнике только еще строили гнезда. Пели славки-завирушки, тугайные соловьи. У скотоцерки были уже птенцы, но это не мешало ей по всякому поводу подавать голос. Эта птичка — типичная обитательница саксаульников. Внешность ее малопримечательна. Палевая головка прочерчена тонкими продольными полосками, от клюва до уха через глаз проходит темная полоса пошире, тонкими штрихами испещрена грудка. Во всей нежной фигурке птицы только темно-желтый клюв кажется достаточно крепким. Своеобразие облику скотоцерки придает хвост. Длинный, ступенчатый, он редко бывает опущен, а почти постоянно, и как нельзя лучше отражает ее всегда приподнятое настроение.

Гнездо скотоцерки — круглый шар с крошечной дырочкой — входом. Оно сделано из сухих веточек саксаула и совершенно незаметно на дереве. Изнутри лоток уютно выстлан очень толстым слоем птичьих перьев. Видимо, как ватный халат — национальная одежда туркмен, слой перьев обеспечивает птенцам защиту от холода весенних ночей и от дневной жары.

Странное дело: шаровидное гнездо и длинный хвост у его владельца — далеко не редкое сочетание. Достаточно вспомнить хотя бы сороку или длиннохвостую синицу. Казалось бы, совсем нелегко усесться в тесном гнезде так, чтобы хвост ни за что не цеплялся. Однако птицам это нисколько не доставляет хлопот. Так даже удобнее. По крайней мере хвост не свешивается за край гнезда, как это могло бы быть в том случае, если бы жилище не имело крыши. Юркнув в гнездо, скотоцерка быстро поворачивается головой к выходу, а хвост задирает на спину, как бы подпирая им потолок.

Скотоцерка успевает вырастить потомство дважды за сезон — один раз весной и один раз летом. Ее позыв — тихое, грустное, почти свистящее «тии...» —и задорную звонкую трельку можно слышать все лето. Песенка скотоцерки напоминает звон маленького будильника. И действительно, эту птичку можно назвать будильником саксаулового леса. «Трррр» — начинает она звенеть весной, когда перелетные птицы еще только появляются. Эта же песенка не перестает звучать и летом, пробуждая всех от оцепенения, вызванного нестерпимым зноем.

Несмотря на свою необычность, саксаульник все-таки лес, и птиц в нем гораздо больше, чем в открытых песках.

Как-то в мае утром прошел дождь. В Репетеке это большое и редкое благо. Обычно к десяти часам утра все превращалось в раскаленную печь, а в этот день скупой дождик хотя и промочил только один сантиметр песка, но зной снял полностью. Каким необыкновенно приветливым и уютным в нежаркую погоду становится саксауловый лес! Идя по нему, невольно становишься более внимательным, начинаешь чутко прислушиваться к звукам... Именно в этот день я вдруг услышала необычное воробьиное чириканье. Что-то в нем показалось новым, незнакомым. Так произошла моя встреча с саксаульным воробьем.

Серенькая самка саксаульного воробья — почти копия самки нашего домового воробья. Самец же отличается ярко-рыжей, с черной продольной полоской головой. Подобно обычному воробью, саксаульный сидел возле дуплянки, которую он успел занять первым и на которую явно посягали бухарские синицы. Кстати, специально для синиц и были вывешены эти гнездовья.

Совершенно непонятно, почему этот воробей живет только и саксаульниках, почему он не поселяется в сосняках, дубравах и других лесах? Ведь сумел же его ближайший родственник, очень на него похожий домовый воробей, заселить весь мир. Но видимому, какая-то определенная черта в строении, биологии или привычках не дает возможности саксаульному воробью распространиться за пределы пустыни. Как ни трудны условия жизни в пустыне, но для тех, кто к ним приспособлен, они вполне приемлемее и нередко единственно возможные.

В саксаульниках можно встретить не только типичных жителей пустынь. На одном из участков Репетекской ботанической станции уже несколько лет подряд гнездится пара орлов-змееядов. Эти красивые хищные птицы, хотя и распространены очень широко, теперь всюду исключительно редки. Гнездо змееяда было устроено на старом саксауле, стоящем посреди небольшой полянки. В нем, как и положено для этого вида птиц, был всего один птенец. Подобно большинству единственных детей в семье, маленький змееяд был толст и недружелюбен. Когда я посадила его на землю, чтобы сфотографировать, он начал сердито и угрожающе раскрывать клюв.

Птенец змееяда не был красавцем. Бросалась в глаза его непомерно крупная голова, толстое тельце покрывал короткий, однообразно белый, очень плотный пух, ноги со скрюченными коленцами были несоразмерно маленькими, и птенец мог лишь через силу привставать, опираясь на «пятки». В общем, молодой змееяд был удивительно мало похож на родителей. Он отличался от них даже цветом глаз. У взрослых птиц они большие, желтые, п у птенца глаза тускло-серые.

Взрослые птицы приносили к гнезду только змей. Есть данные о том, что они могут питаться и другой пищей, но мне в этом убедиться не довелось. Когда я первый раз увидела самку у гнезде, изо рта у нее свешивалось около сорока сантиметров тонкого серебристого тела стрелы-змеи. Передняя часть пресмыкающегося вместе с головой была заглочена, что, впрочем, не мешало змее извиваться.