Этими материалами с нами поделились наши читатели. Надеемся, они будут вам интересны. Спасибо пользователю Irishka за присланный текст.

Подождав несколько дней и убедившись, что орлы привыкли к моему сооружению, я осмелилась начать съемки. Для максимальной конспирации, чтобы птицы не видели подходящих людей, меня подвезли к гнезду на тракторе. Такого рода транспорт, проходящий мимо гнезда, обычно мало беспокоил птиц. Как только я залезла в скрадок и установила оптику, машина удалилась. И уже затих ее шум, а орлы все не возвращались. Через час над моей головой раздалось карканье ворон. По сварливости их голосов можно было догадаться, что где-то неподалеку кружит могильник.

Также любителям дикой природы и натуралистам мы рекомендуем прочитать про страну Непал на нашем сайте: что купить в Непале из сувениров, время полета в Непал и маршруты, все о деньгах Непала.

Как только вороны стихли, я посмотрела в объектив и увидела на гнезде орлицу. Замерев, она напряженно всматривалась в засидку. А в это время неожиданно поднялся ветер. Под его напором все мое укрытие начало содрогаться и раскачиваться, а с ним дрожал и бросал яркие блики выставленный из палатки объектив. Я чувствовала себя как на палубе корабля в шторм, мне казалось, что мой шаткий стол вот-вот перевернется, и я рухну на землю вместе с оптикой.

Зрелище это орлице пришлось не по душе, и она слетела с гнезда. О съемке уже нечего было и думать. Стало очевидно, что птиц следует постепенно приучать не только к палатке, но и к объективу. Поэтому перед тем как уйти я укрепила на передней стенке палатки темную бутылку с надетым на нее светофильтром. Внешне это устройство было очень похоже на телеобъектив. За несколько дней птицы к нему полностью привыкли. Теперь можно было их спокойно фотографировать. Правда, оказалось, что орлы необычайно наблюдательны. Стоило мне начать пользоваться телеобъективом со снятым светофильтром, как орлица впала в такую панику, будто увидела его впервые.

Да, не просто и нелегко снимать крупных хищников. Никогда нельзя заранее предугадать, что может возбудить их подозрительность. Но зато как радостно, когда удается благополучно преодолеть все препятствия! Спокойно сидящая в десяти метрах от меня орлица была достойной наградой за все хлопоты. Птица была очень красива. Острые перья затылка, темные в центре и светлые по краям, создавали впечатление, будто она покрыта кольчугой. Выступающие вперед надбровные дуги придавали взгляду желтых глаз насупленное выражение. Ни украшающих перьев, ни ярких красок — только отточенность силуэта. На фоне синего неба среди зеленых веток сосны фигура птицы казалась вылитой из бронзы. Почему у этих орлов такое зловещее название — могильник? Может быть, они имели обыкновение отдыхать или даже гнездиться на мазарах — надгробных сооружениях казахов? Это могло быть распространено в те далекие времена, когда птицам не надо было бояться людей, ибо те их не беспокоили.

Во всей фигуре стоящей на гнезде птицы была видна большая сила. Чувствовалось, что передо мной властелин окружающих степей, хотя в его облике нет ни жестокости, ни кровожадности. И даже когда орел парит в белесом небе, суслики и сурки его не боятся, не ненавидят, а часто даже не обращают на него внимания. Но он подстерегает невнимательных, рассеянных, зазевавшихся зверьков. Простофилями или вялыми от болезней платит дань суслиный и сурчиный народ своему властелину.

Жизнь орлиной семьи развертывалась перед моими глазами. Если взгляд орлицы приковывался к небу, это означало, что она заметила подлетающего самца. Встав в центре гнезда, она начинала подзывать его тихим клекотом. Через несколько минут глава семьи опускался на край гнезда и передавал самке суслика или сурка. У орлов самец приносит в гнездо корм всего два-три раза в день. Но пока птенцы были малы, им для насыщения хватало очень небольшого количества мяса. Самка, нерешительно переступая с ноги на ногу, подолгу ожидала, когда кто-нибудь из детей запросит есть. И как только птенцы начинали тихонько попискивать, мать с готовностью принималась их кормить.

У таких грозных на вид родителей кормление птенцов кажется особенно трогательным. Громадная птица в низком поклоне стоит перед белым пушистым комочком и протягивает ему на кончике клюва кусочек мяса, обильно смоченного слюной. Если птенец не берет его сразу, то орлица некоторое время терпеливо ждет, не меняя своей смиренной позы. Она как бы уговаривает детей съесть «кусочек за маму, кусочек за папу». Самец также обращался с маленькими птенцами с поразительной мягкостью. Он страшно беспокоился, если самка слетала с гнезда. Обнаружив, что птенцы одни, он грозно клекотал, требуя возвращения орлицы. Кормить птенцов ему не положено природой. Обычно он оставляет пищу на гнезде в распоряжение самки. Но как заботливо и осторожно он убирает кусочки мяса, прилипшие к пуху на голове птенца!

По мере того как орлята подрастали, увеличивался их аппетит. Оперяющиеся птенцы съедали принесенного отцом суслика за доли секунды. Теперь все их время проходило в ожидании прилета самца с кормом.

И вот я сижу у гнезда орлов 20 июля, в последний, день перед отъездом из экспедиции. Быстро прошло лето. Степная трава пожелтела и хрустит под ногами. Собрались в стаи чибисы, жаворонки, с осенним криком пролетают кроншнепы. Уже вылетели птенцы у балобана, канюка, пустельги. Даже у кобчика, который загнездился позже всех, дети взрослеют. Уже и старые суслики залегли в спячку, сурчата подросли и поумнели. А птенцы могильника все еще недостаточно окрепли, чтобы покинуть гнездо. Им еще долго ждать, когда крылья смогут поднять их в воздух. А пока они беспрерывно кричат, прося есть. Пищи им явно начинает не хватать, но орлица все еще охраняет гнездо и не летает сама на промысел.