Этими материалами с нами поделились наши читатели. Надеемся, они будут вам интересны. Спасибо пользователю Irishka за присланный текст.

Зато какое огромное удовольствие получаешь, когда после окончания съемки приходишь к реке и погружаешься с головой и воду. Тело, как высохшая губка, впитывает в себя влагу, и ощущение жажды и жары сразу проходит. Тот, кто не сидел и съемочной палатке под палящим солнцем в Таджикистане, не сможет оценить достоинства реки Кызыл-Су. Человеку, не изнуренному жарой, ее вода может показаться слишком грязной и соленой. И птиц, которые прилетают сюда на водопой, он никогда не поймет.

Горы – это самое большое испытание для фотографа дикой природы. Но и кадры тут получаются самые интересные. Мечта жизни для любителей гор – это попасть в Непал – сердце Гималаев. Если вы собрались туда, то читайте наши обзоры. Что туристу привезти отсюда интересного, сколько летит самолет до Непала, и о непальской валюте – рупии.

В ПРЕДГОРЬЯХ КАРА-ТАУ

Виды птиц распределяются в горной местности Таджикистана полосами, как начинка в слоеном пироге. В хлопковой зоне держатся майны, длиннохвостые сорокопуты, удоды, испанские воробьи. На самом берегу реки живут славки и бормотушки. Но стоит отойти на сотню метров в сторону гор, как вас встретят скалистый поползень, скотоцерка и, наконец, пустынная куропатка. Правда, куропаток теперь можно увидеть далеко не везде, где им положено быть. Их, как правило, нет там, где выпасают скот и где часто бывают люди.

В горах, примыкающих к свиноферме, население птиц оказалось почти нетронутым. Каждый вид занимал отведенное ему природой место. Местность здесь была совершенно безлюдна. Низкие предгорья в июне уже выгорели и высохли. В ущельях на ветру шуршала пожелтевшая трава и звенели сухие ферулы. Розовая земля превратилась в камень, а русла весенних рек — а гладкую дорогу. В мертвой тишине, нарушаемой шумом ветра, особенно резко и отчетливо звучали голоса птиц.

Заметнее всех птиц здесь был большой скалистый поползень. Он очень похож на обыкновенного, но только живет не на деревьях, а на скалах. Как по древесным стволам, ловко бегает он по земляным обрывам, не обращая внимания на то, какой наклон имеет их поверхность. Разыскивая насекомых и их личинок, птица обследует каждую щель и иногда твердую землю. У скалистых поползней, как у дятлов, есть своя «кузница». Здесь подвергаются тщательной обработке особенно крупные насекомые. Засунув жука в щель, поползень отрывает у него лапки, надкрылья и разбивает ударами клюва твердые покровы.

Гнездо скалистого поползня — неизменный атрибут почти каждой вертикальной стенки обрыва. Это сооружение довольно фундаментальное, сохраняющееся несколько лет. Оно похоже на большой глиняный горшок, влепленный в стену. Отверстие настолько заужено, что сам поползень в него еле протискивается. Птице приходится как бы нырять в леток, оставляя ноги некоторое время торчать наружу. Но чем уже вход, тем меньше нежелательных посетителей может в него проникнуть. У любителей поживиться птичьими яйцами и птенцами немало. И потому хозяева постоянно следят за тем, чтобы вход в гнездо не разрушался и не осыпался, и время от времени подмазывают его свежей глиной.

Скалистые поползни — птицы с довольно сложным поведением. Интересна их манера украшать свое жилище. В стенку возле гнезда они имеют обыкновение вмазывать специально подобранные яркие предметы — перья, тряпочки, насекомых.

Какую роль играют эти «архитектурные излишества», неясно. Птицы, как правило, редко занимаются работой, которая лишена практического смысла. Скорее всего и эти украшения несут какую-то служебную нагрузку. Например, при мне одна пара поползней тщательно вмуровывала в стенку вокруг летка красных с черными точками жуков нарывников. За час птицы припасли около десятка насекомых, известных тем, что они ядовиты и в пищу не употребляются. В гнезде уже были птенцы, и строительство его давно закончилось. Скорее всего поползни использовали нарывников как своеобразный репеллент — отпугивающее вещество. Едкий пахучий сок этих жуков действовал отталкивающе на хищных муравьев, которые причиняют немало вреда птенцам.

Труднее всего поползням уберечь потомство от многочисленных в горах змей. От этих рептилий не спасает ни прочность гнезда, ни узкий леток. Поэтому неудивительно то состояние, в которое впадают птицы при виде ползущей неподалеку от их жилища змеи. Когда я в первый раз увидела, как ведут себя в таких случаях поползни, я не сразу поняла, что происходит. Птицы сидели на нижних ветках небольшого куста в очень странных позах: наклоняясь вперед и расправив крылья, они медленно покачивались из стороны в сторону, уставившись в одну точку под обрывом. Их голос из звонкого и заливистого превращался в хрип. Казалось, поползни исполняют какой-то обрядовый танец с заклинаниями. Только через некоторое время я заметила на земле быстро скользящую тонкую светло-серую змею.

Широкие, глубокие русла высохших весенних речек превратились в живописные дороги в горы. Путь разнообразили как бы выложенные камнем, разрисованные цветными полосами стены. Часто на них можно было увидеть выводок домовых сычей или крикливых пустельжат. Нередко из маленького отверстия земляной норы доносились голоса птенцов сизоворонки. Дорогу украшали большие земляные глыбы, напоминающие головы великанов. За ними виднелись склоны гор, поросшие щеткой диких злаков. Говорят, что весной здесь красно от цветущих цветков, но сейчас все было цвета переспевшей пшеницы, и только фисташковые деревья выделялись густой зеленью.

«Дежурными» птицами в каждом ущелье была пара каменок-мешанок и скотоцерки. Одетый как бы в черный фрак с белой тапочкой на голове щеголеватый самец каменки далеко проводит меня с приглушенным раздраженным чеканьем. Серенькие скотоцерки с веселым звоном и легким мелодичным потрескиванием весело летели мне навстречу.