Этими материалами с нами поделились наши читатели. Надеемся, они будут вам интересны. Спасибо пользователю Irishka за присланный текст.


Приручать ли птицу

Ни одна домашняя работа не проходила без Липсиного участия. В короткие промежутки отдыха птица принималась петь. Майны, как и многие другие скворцы, известные любители вплетать в свою песню самые различные услышанные ими звуки. Песня Липси представляла собой довольно неблагозвучный набор скрипов, стуков, скрежетов, исполняемых весьма громко. У соседей, проходящих мимо наших дверей, складывалось впечатление, что за ними скрывается мастерская с несмазанными станками. Хотя птица доставляла всем массу хлопот, когда ее забрала хозяйка, нам показалось, что дом опустел.


Наблюдая за птицами, автор этих рассказов исколесила всю Азию вплоть до Непала и Индии. Если вы хотите пойти по ее стопам, то читайте наши материалы о Непале. Что туристу можно привезти, какие подарки и непальские сувениры, сколько займет полет в Непал из Москвы, и о валюте страны – непальской рупии и ее курсе к рублю и доллару.


Мне очень хотелось взять из гнезда маленького птенца, выкормить его, приручить и увезти с собой в Ленинград. Но поразмыслив, я решила, что держать этих смышленых подвижных птиц в клетке жестоко. Лучше видеть их на свободе, не закабаленных неволей, весело и непринужденно разгуливающих по улицам и дворам.

ПОХОД НА БОГАРУ

Сельскохозяйственные земли Таджикистана поразительно непохожи на привычные жителю Европы поля и луга.

Мне запомнился один выходной день в середине мая. Я решила пройти к окружающим долину невысоким холмам — адырам. По их склонам пасут коров, которых не перегоняют на горные летние пастбища. На плоских вершинах выращивают богарные и посевы зерновых. Туда от нашего дома было совсем недалеко — стоило только миновать три хлопковых поля перебраться через обмелевшую к лету речку Ях-Су, пройти кишлак и подняться на полкилометра в гору. По прямой это не превышало пяти километров, а по проезжей дороге, правда, было шестьдесят. Конечно, я выбрала самый короткий путь. Однако он оказался далеко не самым легким. Это напоминало скачки с препятствиями. Все поля окаймляли арыки разной величины. Головные каналы были размером с небольшую реку. На их заросших тростником берегах кормились крикливые кулики-пергвозчики, желтые трясогузки и красавицы желтоголовые трясогузки. Такие каналы, чтобы не делать крюк до моста, приходилось преодолевать вброд, по колено увязая в иле.

Пройдя хлопковые поля, я вышла на узкую полоску берега отгороженного от реки дамбой. В неглубоких котлованах, из которых брали землю при строительстве насыпи, образовались небольшие озера с прозрачной водой. Берега их зеленели порослями молодого тростника. Все заросли гудели от громких, трескучих песен дроздовидных камышевок. На озерах покрупнее плавали лысухи. На узкой полоске луга кормились весенние стайки трясогузок, тонкоклювых и полевых жаворонков.

А за невысокой дамбой шумела река Ях-Су. Отдав свои воды в многочисленную сеть арыков, она все-таки выглядела достаточно полноводной. Перекатываясь через большие и сдвигая мелкие камни, стремительно мчалась мутная вода. По пути река то распадалась на много рукавов, то сливалась в один бурный поток. Она как бы спешила показать свою силу, так как уже в конце мая почти всю ее воду разберут по арыкам и мощная река, образовавшая широкую долину, превратится в тоненький ручеек.

А ведь всего двадцать-двадцать пять лет назад на месте нынешних хлопковых полей были непролазные заросли тугайных лесов. Молодая женщина, агроном со станции защиты растений, рассказала мне, что, приехав сюда работать восемнадцатилетней девушкой, она ездила верхом на лошади между разбросанными далеко один от другого клочками посевов по узким тропам среди болот. Тростники поднимались выше головы. Густые заросли кишели комарами и изобиловали дикой птицей. Люди боялись ездить по одному из-за многочисленных кабанов и волков.

Теперь в долине Ях-Су ни от комаров, ни от кабанов не осталось и следа. Волки еще кое-где сохранились. В прошлом году трактористы в центре кукурузного поля нашли логово с волчатами. Неудивительно, что звери облюбовали именно эту культуру. В середине лета растения здесь достигают двух метров высоты и очень напоминают заросли тростников.

Переправа через реку оказалась непростой. Хотя было и неглубоко, но из-за холодной воды и сильного течения на середине реки я вдруг почувствовала, что вот-вот упаду. Камни, на которые я пробовала ступать, уносило из-под ног. Вода вокруг ревела и пенилась. У меня зарябило в глазах и задрожали колени. Кое-как я выбралась из самого глубокого рукава. Мне уже было не до малых зуйков, которые с криком носились надо мной. Птицы беспокоились, правда, не о моей участи, а о гнезде, расположенном где-то на косе среди гальки.

Прежде чем подойти к подножию гор, следовало пересечь еще одну дамбу и снова преодолеть сеть арыков. Пять километров растянулись в продолжительный путь. Когда я проходила по кишлаку, солнце палило во всю силу. Ребятишки из ворот каждого дома смотрели на меня с любопытством и страхом, не решаясь выбежать на улицу. Они принимали меня с моей полевой сумкой за медсестру и боялись, что я явилась делать уколы.

Пройдя от кишлака еще километра два, я достигла подножия холмов, где начинался новый мир. Здесь не было ни воды, ни зелени. Поверхность земли была изрезана глубокими щелями — ложами высохших весенних потоков. Попав на старую заброшенную дорогу, я медленно побрела вверх. На склоне холма раскинулось небольшое кладбище, беспорядочная группа заросших травой низких бугорков. Кое-где в центре холмиков сохранились воткнутые палки с привязанными на конце длинными тряпочками. На некоторых могилах на палку были надеты чайники и только на двух холмах, расположенных на самом верху бугра, к палкам были прикреплены рога архаров — здесь покоились особенно уважаемые и старые люди.