Этими материалами с нами поделились наши читатели. Надеемся, они будут вам интересны. Спасибо пользователю Irishka за присланный текст.

В песках почти все птицы, даже принадлежащие к самым обычным родам, представлены особыми видами. Здесь своя, пустынная, славка, свой ворон и даже свой воробей. При знакомстве с последним особенно бросается в глаза, к чему приводит приспособление к существованию в жарких безводных районах. От воробьиного облика, голоса и повадок у пустынного воробья сохранилось очень немного. При первой встрече не сразу даже можно понять, что это воробей. Крик, который птица издает в полете, напоминает нежные трельки щеглов.

Рекомендуем ознакомиться с другими циклами наших статей о странах Азии. Читайте все о валюте Непала – непальской рупии, какие подарки и сувениры можно привезти из страны гор Гималаев, и о времени полета в Непал из аэропортов Москвы.

Яркая серая окраска пера у него также не «воробьиного» оттенка. И противоположность большинству своих шумных родственников, которые живут колониями и дружно вылетают стаями на кормежку и водопой, пустынные воробьи держатся отдельными парами, за кормом летают поодиночке, а в водопое и вовсе не нуждаются, питаются они также не совсем обычным образом. В пустыне личинки многих видов насекомых помещаются внутри растения. Ткани листьев на этом месте разрастаются и образуют плотные узелки — галлы. Воробьи расклевывают такие наросты и извлекают из них личинок, а, может быть, кроме того, и влагу. Во всяком случае клювы птиц, возвращающихся с кормежки, всегда блестят от воды.

Но в гнездовой жизни — в семейном укладе и устройстве жилья — пустынный воробей остался верен обычаям своих родственников. Гнездо его, укрепленное на деревьях, представляет собой мохнатый шар с узким длинным входом. Самец воробья сменяет самку на гнезде, когда та улетает на кормежку в период насиживания. А во время выкармливания птенцов самка добывает корм для детей наравне с самцом. Этим пустынные воробьи существенно отличаются от вьюрков, на которых внешне очень похожи. У вьюрков самец не насиживает кладку, а усердно доставляет корм самке и птенцам.

Тонкие приспособления к жизни в песках сделали пустынного воробья так же, как и саксаульного, отшельником. Он никогда не покидает пустыни. Его не встретишь возле поселка. Здесь живут другие виды воробьев. Так, на усадьбе ботанической станции образовали колонию индийские воробьи. Эти птицы не могут обходиться без водопоя. Корм они умудряются находить всюду, в том числе и в пустыне. В Репетеке в начале лета индийских воробьев привлекала песчаная акация. Эти гибкие нежные деревья, чем-то напоминающие молодые березки, были покрыты душистыми цветками. Воробьи обрывали их и лакомились сладкими тычинками и завязями. После того как стайка птиц покидала одно дерево, чтобы переместиться на другое, на песке под ним оставалось множество оборванных бледно-фиолетовых лепестков.

Так живут среди песков пустынные и не пустынные виды птиц, каждый по-своему приспосабливаясь к этой среде.

НОЧИ В ТУРКМЕНИИ

Летом самое приятное время суток в 'Туркмении — ночи. К вечеру воздух постепенно начинает остывать, но земля долго хранит солнечное тепло. Особенно хорошо ночью в песчаной пустыне. Песок остается теплым, но уже не обжигает. А если вырыть в нем углубление по фигуре, то получается удобная лежанка — что-то вроде русской печи под звездным туркменским небом.

Правда, везде есть свои неудобства. В пустыне — это прежде всего скорпионы и крупные пауки. Скорпионы обладают дурной привычкой разгуливать по ночам и забираться куда попало. То в полусне выбрасываешь их из спального мешка, то находишь утром под матрасом.

Но во много раз страшнее ядовитых скорпионов безобидные фаланги. Эти ночные пауки настолько громадны, лохматы и черны, что при виде их цепенеешь от ужаса. Они иногда прилетала на порог нашей комнаты поохотиться за привлеченными свистом насекомыми. Фантастические пауки почему-то не внушали никакого страха кошке. Наоборот, для нее они были чем-то вроде игрушки. Она их подкарауливала у дверей, хватала, пинала в комнату и весело гоняла по полу, изредка подбрасывая в воздух, как мячик. То, что эти чудовища позволяли кошке обращаться с собой столь бесцеремонно, вызывало даже некоторое разочарование.

Мне помнилась мне ночь, проведенная в Бадхызском заповеднике на горке, заселенной хищными птицами. Чтобы не пугать осторожного канюка-курганника, я заранее днем на склоне холма поставила маленькую съемочную палатку, замаскировав ее ферулами. Надо заметить, что в местности, где деревья очень ценны, редки и имеют необычайно твердую древесину, ферулы доставляют прекрасный маскировочный материал. Из толстых стеблей этого гигантского растения можно сооружать целые хижины.

Смастерив засидку, я ушла на кордон. По моим расчетам за сутки птицы должны были привыкнуть к виду укрытия и на следующий день к вечеру я отправилась туда с намерением переночевать, а утром начать съемку. Идти надо было километров семь по пыльной дороге. Пройдя немногим более километра, и на метила, что поверх моих вчерашних следов идет след леопарда. Порадовавшись тому, что есть еще уголки на земле, где но дорогам ночью разгуливают гигантские кошки, через некоторое время я немного забеспокоилась. След сходил с дороги и направлялся к холмам, куда шла и я. Конечно, я знала, что ни одного сотрудника в заповеднике еще не съел леопард. Гораздо больше зла человеку может причинить домашний верблюд во время гона. Но всё-таки ночевать рядом с тропой, но которой бродят грозные хищники, мне показалось неуютным...

Но как всегда, опасность приходит не оттуда, откуда ждешь. Только я в наступившей темноте забралась в палатку, как вокруг раздалось страшное шуршание. Несколько десятков каких-то крупных насекомых с громким топотом бегали по натянутой материи и по мне. Шум, производимый ими над самым моим ухом, казался оглушительным. При такой ситуации ко мне неслышно мог приблизиться не только леопард, но и трактор. Правда, хищные животные меня уже беспокоили в гораздо меньшей степени, чем эти неведомые жуки. Когда взошла луна, мне удалось определить, что это были гигантские жуки-чернотелки. Они занимались тем, что растаскивали семена с растений, использованных мной для маскировки. Не знаю, почему их привлекли именно мои ферулы, когда вокруг была масса других. Чернотелки забирались наверх, громадными челюстями срезали моточку с семенами и, уронив ее на землю, бежали вниз, чтобы не катить ее и, оттащив в сторону, зарыть в ямку. Как видно, работы у жуков было много, и они торопились закончить ее к ночной прохладе. В палатке было не уснуть — насекомые то и дело пробегали по лицу, торопясь по своим делам. Пришлось, пренебрегая покоем канюков, высунуть голову наружу, подложив под нее вместо подушки рюкзак.

Фисташковая роща в лунную ночь была очень красива. Круглые кроны деревьев бросали небольшую тень, но поскольку каждое дерево удалено от соседнего на несколько десятков метров, не получалось тревожных ночных зарослей, а создавался удивительно спокойный, мирный пейзаж.